Автор: Hermione Hawthorne
Описание:
— Любовь — это всё глупости. Я не верю в неё. А эти ваши «высокие чувства» — всего-навсего физиологические потребности, — уверенно рассуждала Ирина в разговорах со своими приятельницами, а потом… влюбилась.
— Любовь — это всё глупости. Я не верю в неё. А эти ваши «высокие чувства» — всего-навсего физиологические потребности, — уверенно рассуждала Ирина в разговорах со своими приятельницами, изнывающими от страсти то к одному, то к другому.
— Ирка, ну ты и бесчувственная! — заявила тогда одна из девушек, закатывая глаза. — Вот влюбишься и поймёшь, какой дурой была!
— Ещё чего!
Тогда Ирина только посмеялась над девчонками, которым их надуманная любовь всю голову затуманила. Посмеялась, забыла об этом «предсказании» и… влюбилась. Причём сразу дважды.
Учебное парусное судно «Бегущая по волнам» уже два месяца рассекало по просторам океана. Погода была хорошей уже несколько дней подряд, что поднимало настроение всему экипажу, вот только в душе Зябликовой разыгрался самый настоящий десятибалльный шторм. Или даже целых два.
«Петя-Ренат… Ренат-Петя…» — раздумывала Ирина, в одиночестве сидя в кают-компании.
Неделю назад она рассталась с Петей, заявив тому, что ей нужно разобраться в себе. Собрала вещи и съехала из каюты номер тридцать один. Зацепа поначалу то и дело маячил перед глазами, гадая, когда же Ирина разберётся в себе, и опасаясь, как бы из-за её раздумий каюту не занял кто-то другой. На третий день Зябликова так накричала на нетерпеливого ухажёра, что тот теперь, напротив, чуть ли не прятался от неё.
Ира, впрочем, пока не понимала, как относится к этому. Она уже перестала думать о том, как её вообще угораздило влюбиться хоть раз и как она упустила момент, когда позволила чувствам к Ренату взять верх над собой, в то время как официально считалась девушкой Пети. Теперь Ира пыталась понять, в ком же из двух важнейших в её жизни парней нуждается больше. Гадания на картах, на воде и прочая белиберда, которую насоветовала Вика, — уже пройденный этап. Наверное, если бы два месяца назад кто-то сказал Зябликовой, что она будет так мучиться из-за одолевающих её чувств, что дойдёт до гаданий, — Ирина бы твёрдо решила, что этот человек спятил. А теперь ей казалось, что спятила она. Причём без шансов на то, что когда-нибудь снова придёт в нормальное состояние пофигизма и равнодушия к мужскому полу.
Тяжело вздохнув, Ирина осмотрела кают-компанию и остановила взгляд на единственной, по её мнению, девушке, которая всё-таки может ей помочь. Ира решительно поднялась со своего места и перешла за соседний столик, где подруга читала какую-то книгу в твёрдом переплёте.
— Алён, мне нужна твоя помощь, — взмолилась Зябликова, сложив перед собой на столе руки в замок.
— Что такое? — нахмурилась Громова, откладывая книгу сразу же, как только увидела взволнованный и растерянный взгляд Иры.
Ирина шумно выдохнула, в последний раз обдумывая, правильно ли она поступает, стоит ли вообще пытаться распутать этот клубок чувств из трёх нитей.
Ответ очевиден — стоит.
— Как мне выбрать? — спросила, наконец, она. — Петя и Ренат… они оба очень важны для меня, и я не знаю, кто из них нужен мне больше. Кому из них я нужна больше.
— Как по мне, так им обоим ты очень нужна, но… да, выбрать всё-таки нужно, — согласилась Алёна, пожимая плечами. — Но почему ты спрашиваешь меня? Не могу же я сделать выбор за тебя.
— Да, но у тебя же получилось! — воскликнула Ира. — Как ты поняла, кто твоя судьба?
— О, ты обратилась не по адресу, — усмехнулась Алёна, качая головой. — Я переспала с Германом спустя час после того, как он в очередной раз попытался поднять бунт против моего отца. Растаяла от его речей спустя минуту и уже не принадлежала себе. Думаешь, я смогу стать хорошим советчиком?
— Алёна, я не знаю, что мне делать, — пробормотала Ирина в отчаянии.
— Л-ладно, — выдохнула Громова, проводя кончиком языка по верхней губе. — Подумай о Пете и Ренате. О том, что ты чувствуешь, когда видишь их. Если человек — тот самый, единственный, то это будет что-то особенное. Когда он рядом, ты больше не можешь думать ни о чём другом, твой взгляд всё время обращается в его сторону, всё тело дрожит и желает лишь того, чтобы он был рядом, прикасался к тебе и не отпускал. Тот самый — это когда тебе хочется раствориться в чувствах, когда ты не размышляешь логически, а просто любишь.
На губах Громовой появилась мечтательная улыбка, от которой Зябликовой легче не становилось.
— А…
— Да, иногда может показаться, что в твоей жизни сразу два именно таких человека, — произнесла Алёна, предугадав вопрос Иры. — Но он один. Просто прислушайся к себе и поймёшь.
***
— Просто прислушайся к себе… — недоверчиво фыркнула Ирина, направляясь в свою каюту по узкому коридору. — Это не так уж и просто.
— Что не так уж и просто? — тут же за своей спиной она услышала громкий голос Пети и вздрогнула от неожиданности.
— Напугал! — воскликнула Ира, машинально схватившись за сердце.
— Извини. Извини-извини, — тут же покачал головой Петя, взмахнув руками. — Ухожу, не мешаю тебе думать.
— Но…
Будто не услышав (или в самом деле не услышав) возражения Ирины, Зацепа торопливо, словно боялся не успеть куда-то, протиснулся вперёд, оставляя позади растерянную Зябликову, которая долго глядела ему вслед, пытаясь что-то нащупать у себя в душе.
***
Встретиться с Ренатом Ире удалось только вечером. Он в одиночестве стоял на палубе и глядел в сторону горизонта. Ира замерла в нескольких метрах от Ахмадуллина, наблюдая за ним. Он казался ей сосредоточенным и задумчивым, и Зябликова поймала себя на мысли, что ей очень-очень хотелось бы заглянуть к нему в голову и узнать, о чём же думает Ренат. Он вдруг поджал губы и с силой ударил рукой по поручню, за который держался.
— Ренат, — негромко позвала его Ира, открывая ему своё присутствие здесь и приближаясь.
Ахмадуллин немного растерялся. Он, определённо, не хотел, чтобы Ира увидела то, что произошло; об этом можно было судить по тому, как неловко он переминался с ноги на ногу. Осмотревшись, Ренат обнаружил, что на палубе они находятся совершенно одни, если не считать пары матросов вдалеке.
— Ир… привет, — пробормотал он, слабо улыбаясь. — А я, кстати, хотел тебя найти.
Зябликова улыбнулась краем губ, склонив голову набок.
— Зачем же? — спросила она, вскинув брови.
Ей казалось, что Ренат выглядит грустным и чем-то озабоченным, но вместе с тем была уверена, что вот сейчас он скажет, что будет бороться за неё, а она… не знала, что сделает.
— Я долго думал над тем, что чувствую к тебе, — начал Ренат, и невооруженным взглядом было видно, как тяжело ему дались эти слова. — И сегодня понял кое-что. Я не должен мешать тебе быть с Петей. Ты можешь быть счастливым с ним, а я… просто не имею право вмешиваться. Мы не можем быть друзьями. Я так не могу. Прими это, если тебе хоть сколько-нибудь дороги мои чувства. Нам лучше вообще встречаться как можно реже. Корабль большой, места хватит.
Улыбка Иры померкла, как только Ренат сказал о Пете. Ирине не нравилось ничего из того, что говорил ей Ахмадуллин, но она не смела прервать его, молча слушая и пытаясь как-то воспринять полученную информацию. Ренат в одном прав точно — они не могут быть друзьями. Пытались, и это закончилось тем, что Ире стало мало этой дружбы. А теперь он предлагает просто не общаться друг с другом вообще, предполагая, что так будет легче. Какой-то внутренний голос шептал Ире, что легче не станет, но она по-прежнему молчала. Ренат же воспринял эту возникшую паузу по-своему.
— Но всё-таки я не могу не сказать, — резко выдохнул он, качая головой и приводя мысли в порядок. — Я… люблю тебя, Ира. Прости.
Развернувшись, Ренат быстро пошёл прочь, приказав себе не оборачиваться, несмотря на то, что очень… очень хотелось.
Ирина несколько раз изумлённо моргнула и, не отводя взгляда, смотрела в спину удаляющемуся Ренату. Где-то в груди неприятно защемило, и Зябликовой показалось, будто она упускает что-то важное. Что-то слишком важное; такое, что бывает лишь один раз в жизни. На неё накатила какая-то волна паники, и Ирина схватилась за голову, пытаясь успокоиться.
Секунда, две, три… Ренат вот-вот исчезнет за дверью, и Ире казалось, будто как только за ним захлопнется тяжёлая железная дверь, произойдёт что-то плохое.
Её жизнь уж точно изменится. Какой она будет без этого смущающегося и местами нерешительного, но вместе с тем смелого и рассудительного парня? Зябликова была не уверена в том, что хочет знать ответ.
— Ренат! — громко крикнула она и рванулась в его сторону.
Ахмадуллин тут же остановился и повернулся. Он как будто не ждал и даже надеяться не смел, что Ирина его остановит, но хотел этого больше, чем чего-либо ещё в этой жизни.
— Ты прав, — выдохнула Ира, останавливаясь напротив Рената. — Мне дороги твои чувства. И нам никогда не быть друзьями. Но я не хочу этого.
— Что… что ты имеешь в виду? — спросил Ахмадуллин, в голове которого беспорядочно крутились мысли, но волю им он дать не мог, боясь, что просто понял всё не так.
— Я тоже сегодня кое-что поняла, — продолжила Ирина. — Когда ты рядом, я больше ни о ком другом не думаю, ни на кого не хочу смотреть. Всё тело дрожит. Мне нужно, чтобы ты был рядом и никогда не оставлял меня.
— Ира… — одними губами прошептал Ренат и сократил остававшееся между ними расстояние, прижимая к себе Ирину.
Она обхватила его за шею и поцеловала теперь уже вовсе не по-дружески. Ренат в это мгновение был всем, что ей нужно, и Зябликова не сомневалась, что это взаимно.
Кажется, Ирина начала понимать, что означает эта фраза, которая всегда казалось такой странной и даже глупой, — раствориться в чувствах… раствориться в нём.